Старинная шаль. Ветшать красиво... )))

В свой день рожденья решила показать вещь в прямом смысле из сундука.



Сундук не бабушкин, а мой личный. Но кое-что из того, что в нем хранится, не то что бабушкино, а гораздо, гораздо старше.



Например, вот эта красивая антикварная шаль.



Любой подлинный старинный текстиль вообще редкость - уж очень это беззащитная вещь... кусок ветхой тряпки... Это - один из тех героических бытовых предметов, который пережил все войны, революции, эвакуации, блокады, репрессии... не погиб, не сгорел, не затерялся... не был брошен в одной из тех ситуаций, когда, ни о чем не думая, хватают только детей и спасаются в чем были... не был выменян на буханку хлеба или полстакана махорки...



Я думаю, что к, условно говоря, 17-му году, с которого начались времена, когда цена предметов слишком часто измерялась в буханках - а то и четвертинках - хлеба, эта шаль была уже не то чтобы совсем ветхой... но даже на четвертинку хлеба уже не тянула. Поэтому и выжила.



Я иногда думаю, какие у них судьбы, у этих вещей из прошлой жизни... Шкаф дубовый резной, как я подозреваю, выжил, потому что его не вдруг и с места-то сдвинешь. А уж каким чудом выжил, пережил революцию, блокаду и мотания по всей стране дурацкий немецкий фаянсовый кофейник 1755 года рождения - это вообще уму непостижимо...



В общем, возвращаясь к шали, я к ней испытываю не только любовь, но огромное почтение. Именно от почтения Была у меня мысль подарить ее Васильеву в коллекцию - из тех соображений, что он знает, как с такими вещами правильно обращаться, как их хранить, и, главное, у него есть для этого условия. Но нет, поняла, что не могу я с ней расстаться.



Несколько каких-то текстильных предметов отдала ему, но эту шаль - не могу. В конце концов, у меня дома тоже вода по стенам не сочится и плесень не растет, какие-то представление о хранении я имею... пусть живет у меня.


Это изнанка.

Она просто бесподобная!
И от всех образцов современного текстиля отличается принципиально. Лицевая сторона у нее плотная-плотная и гладкая-гладкая, а изнанка, наоборот, рыхловатая и как бы пушистоватая слегка. Все современные шерстяные жаккардовые ткани, которые мне приходилось видеть, по фактуре совсем-совсем не такие.



И потрясающая в ней работа цвета. Как бы формально ее основные цвета красный и черный... но они так гениально сбалансированы и переплетены друг с другом и с дополнительными, что в итоге она ВООБЩЕ не красная... и не черная... на вопрос об ее цвете невозможно ответить - начинаешь мычать и щелкать пальцами.


Вод дама в этой - не подобной, а конкретно этой! - шали на картине Альфреда Стивенса 1861 г.

Она по цвету никакая в хорошем смысле слова - не бесцветная ни в коем случае, наоборот, очень богатая... но это богатство настолько живое и глубокое, что она к любому человеку совершенно органично подстраивается. Она просто не может кому-то не пойти, с кем-то вступить в противоречие...
Вот я, например - для меня красный не то что неприемлем... это мягко сказано, рядом со мной даже слово "красный"произносить не надо! Да и слово "черный"рядом со мной очень аккуратно надо произносить... лучше шепотом. А она - как родная. В общем, сейчас мы так не умеем.


Вот дама в ней же на картине Крамского, год мне неизвестен.

Извините, плохой я фотограф. А ее очень трудно снять - если снимать более или менее целиком, узор не разглядеть, он слишком тонкий, а если фрагментами, то нет цельного впечатления.
В общем, как смогла... Еще извините, что она местами мятая! Это не от неуважения к ней или к вам! Наоборот, от уважения - все-таки для текстиля такой возраст более чем почтенный... я лишний раз ее стараюсь не тревожить, не гладить, не мочить, никаким механическим испытаниям не подвергать.